Небольшое квадратное помещение на первом этаже дореволюционного здания. Посетителей нет. Женщина в белом халате за прилавком меланхолично смотрит в окно.
Лежал в палате пожилой человек. Мучили недуги, да и вообще было скучно и неинтересно ему в обществе молодых пациентов. У них - свои интересы, свои темы для разговоров, всё чужое для старичка. Погода тоже не радовала, стояла поздняя осень, усугублявшая хандру.
С 2000 года Василий работал в крупном рекламном агентстве. Сдавал заказы в типографии и затем получал готовую продукцию. Ну, там буклеты, афиши, плакаты, календари, да много чего. Иногда перепадала подработка, когда требовалось сфотографировать что-либо. Но это не часто.
Небольшая ленинская комната нашего взвода требовала косметического ремонта. Следовало побелить потолок и покрасить окно. Ремонтировали мы ее вдвоем с земляком Сашей Косовым.
Чуть больше года (с весны 1993), я работал в фирме, оказывающей техническую поддержку программе ТАСИС в России. Сельскохозяйственный проект по фруктам и овощам реализовывался в Тольятти и назывался “Food Distribution Togliatti”, то есть разрабатывалась вся цепочка – от поля до прилавка.
С Борисом меня познакомил армейский товарищ Толя Фокин. Немного выше среднего роста, склонный к полноте, бородатый, с большой черной копной кудрявых волос, похожих на перевернутое гнездо, Борис выглядел внушительно.
В первой половине 80-х Семен Семенович занимал пост редактора многотиражной газеты одного из заводов. Должность, безусловно, ответственная – главный в газете. Семен Семенович постоянно подчеркивал это, думая, что лишний раз не грех напомнить сотрудникам, кто в доме хозяин.
В Доме молодежи был музей истории областной комсомольской организации. На рубеже 70 – 80 годов возглавлял музей один старичок. Человек он был, конечно, заслуженный, и жил в исторической части города. Рядом с его жилищем в подвальном помещении двухэтажной хибарки проживали две старушки, которым было, вероятно, существенно за восемьдесят. Две сестры.
Приехав в часть после учебки, я познакомился с земляком Николаем Баляткиным. Худощавый, подвижный, темноволосый, с глубоко посаженными живыми глазами и вздернутым носом, Николай призвался тоже весной, но в отличие от других он попал сразу на постоянное место службы, минуя учебку. Дело в том, что Коля был первоклассным радистом.
Конец семидесятых. Едем с приятелем в троллейбусе. Водитель объявляет: «Следующая остановка – «Крупская». Женщина, стоящая около нас, тихо поправляет: «Имени Крупской». Так возник короткий разговор о названиях.