Он жил, вероятно, где-то рядом. Но возможно и приезжал на главную улицу города, на «Брод», как мы ее называли. Его имени я никогда не знал. Или думаю, что не знал. Много лет прошло со второй половины шестидесятых. Но узкое лицо с оттопыренной нижней губой и снисходительно-нагловатый взгляд белесых, словно выгоревших глаз, очень хорошо помню. Году в 67-м появился в городе альбом (пластинка) группы «The Federals». Исполняли они среди прочего и «What’d I Say» Рэя Чарльза. Тогда многие начинающие гитаристы, взяв в руки гитару, играли вступление этой композиции на басовых струнах. Исполняла группа и песню «World Without Love» Леннона и Маккартни. Потом, спустя годы, узнали, что сами Битлз не пели ее. Вообще диск был не просто популярным, а как бы знаковым. Солистом у «Федералов» был Тони Болтон. Тогда же подходит ко мне на улице этот чувак с оттопыренной губой и буквально затаскивает в подворотню. Якобы опасаясь милиции, показал спрятанную под пиджаком «сорокопятку» (пластинку с двумя песнями и скоростью вращения 45 оборотов в минуту). На обложке какой-то певец с микрофоном, в темных очках и ярком пиджаке. - Вот, - говорит чувак, - дисок редкий. Тони Болтон. Две новые песни. Всего 5 рублей. - Точно, - спрашиваю, - из «Федеральс»? - Конечно, сам что-ли не видишь? - Какой-то он другой… - Сам ты другой. Говорю тебе Тони Болтон. Гони деньги, а то сейчас другим сдам. Дисок совсем новенький. Брательник из Москвы привез. А сам старается не крутить пластинкой перед моим носом, а держит ее под пиджаком. И деланно так шугается, вроде опасаясь милиции. Спекуляция все-таки. - Сейчас принесу 5 рублей, - сказал я и стремглав кинулся домой. Запыхавшись, выпросил у мамы деньги на «редкую импортную пластинку». Он меня ждал. Быстро схватив диск, я помчался домой. Поставил на свой «Концертный» - проигрыватель-приставку, соединенную с радиоприемником. Из динамика полилось что-то совершенно непонятное. Я крутил в руках конверт. Постепенно дошло, что он кубинский. Пластинка тоже была кубинская. И песни были кубинские. Кубинские народные! Блин! Вот так влип! Разочарование было невероятное. Как же так? Куда смотрел? На фиг он вообще мне сдался, этот диск? И ведь не скажешь никому, засмеют. Тони Болтон, блин! Сам ты Тони Болтон! «Оттопыренную губу» мне приходилось частенько видеть на «Броде». И одного, и в разных компаниях. Он не замечал меня или делал вид, что мы незнакомы. Про себя я называл его «Тони Болтон». Жалко было настоящего Тони, что его фамилия прилипла к этому уроду. Прошло несколько лет. Прослужив в армии полтора года и получив поощрительный, 10 дневный отпуск, я приехал в середине сентября 1971 года домой. Город за это время, практически, не изменился. Бросалось в глаза то, что стало много новеньких современных чехословацких трамваев. Но ходили еще и старые, деревянные, с большими опускающимися вниз окнами. В детстве мы катались на их подножках. Они были низкими, а двери закрывались вручную. Вагоновожатая сидела, держась правой рукой за какую-то Г-образную ручку перед квадратным вертикальным лобовым стеклом. Вот это стекло и выбил пьяный «Тони Болтон». Трамвай медленно поворачивал направо с улицы Фрунзе на Красноармейскую. Поворачивая, он притормозил, пропуская очень пьяного горожанина с оттопыренной нижней губой. Горожанин остановился и стал разглядывать через стекло вагоновожатую. Той это совсем не понравилось, и она стала отчаянно жестикулировать, требуя, чтобы он дал проехать. Трамваю. Я стоял на противоположной стороне улицы и видел все действо. «Тони Болтону» не пришлась по душе реакция вагоновожатой, и он кулаком выбил это квадратное стекло. Скорее всего, в кулаке что-то было. Посыпались осколки. Вожатая подняла истошный крик. Правильно опасаясь милиции, «Тони» как-то весь подтянулся и шмыгнул во двор старинного особняка на углу этих двух улиц. Откуда-то мгновенно появились два милиционера. Вожатая показала пальцем на двор (рядом с закрытыми очень красивыми воротами была открытая калитка). Милиционеры ринулись туда. Я медленно пошел вслед за ними с мыслями о возмездии. Двор был большой и как бы огибал особняк. По периметру пара небольших домиков и довольно высокий каменный забор. Никого не было. Милиционеры походили-походили, недоуменно пожали плечами и ушли. Человек просто исчез. Мне это показалось более чем странным. Я видел, что милиция ворвалась в этот двор сразу же после «Тони». Я шел по двору к калитке и думал, что вряд ли «Тони» забежал в один из домов во дворе. Не успел бы. Тогда где он? Вдруг мое внимание привлек какой-то шорох. Шевелилась куча опавших листьев, сметенных в угол двора, недалеко от калитки. Пьяный-то он пьяный, а сообразил, что надо прятаться именно там. И не бегать на «длинные дистанции с барьерами», то есть с заборами. Его глаза были мутными, а оттопыренная губа, казалось, увеличилась в размере. - Менты ушли? – кратко спросил он меня. - Ушли. И трамвай без стекла уехал. И зрители разошлись. - А ты кто? - Совесть твоя больная, козел, - ответил я и вышел на улицу. Больше я его никогда не видел. А настоящий виниловый альбом The Federals у меня сохранился.
Категория: Рассказы | Добавил: nicolai (13.02.2009) | Автор: Николай Епифанов
Просмотров: 744 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]