Вернувшись из армии в конце мая 1972 года, я колебался, поступать ли мне на дневное или на заочное отделение. Дело в том, что в Куйбышевском пединституте факультет иностранных языков не предполагал вечернего и заочного обучения, как в Горьком, к примеру. Мои родители очень хотели, чтобы я учился на дневном отделении, то есть, чтобы приоритет отдавался учебе. Времени на подготовку к экзаменам оставалось мало – ровно два месяца, и я сомневался, успею ли подготовиться. Но родители были настроены боевито, и считали, что это будет зависеть только от меня. Со своей стороны они нашли двух репетиторов, которые и взяли меня в «оборот» или в «интенсивный тренинг». Признаюсь, это было не легко после трехлетнего перерыва.
Скажу прямо – у меня было преимущество при поступлении. Я только что демобилизовался, и шел вне конкурса. То есть мог сдать на все тройки и быть зачисленным. На следующий год это преимущество пропадало. Вот и надо было использовать эту льготу, да и поступающие ребята приветствовались, мало их было на факультете. Некоторые знакомые мне вообще предлагали идти на экзамены в военной форме. Да ну, отмахивался я, что надеть что ли нечего, да еще летом. Это мой папа, вернувшись с войны и поступив в Казанское художественное училище, ходил два года в солдатской форме. Но тогда время был другое, послевоенное. Итак, английским я занимался с хорошей знакомой моей мамы. Лена недавно окончила институт, преподавала и хорошо представляла себе требования, предъявляемые абитуриенту. Ну а русским и литературой – со своей родственницей, тетей Алей, школьным преподавателем этих предметов. Еще предстояло сдавать историю, но тут я был относительно спокоен.
По порядку экзамены распределялись так. Английский, русский язык (письменно, сочинение), русский язык и литература (устно) и история.
Английский особых опасений у меня не вызывал. Поступая первый раз, сразу после окончания школы, я срезался на сочинении. Говорили, что именно на этом экзамене происходит основной отсев поступающих. Тогда, три года назад, я сел за стол с одной девочкой – отличницей. Она проверила мое сочинение, но все-равно я оказался в списке неудовлетворительно сдавших письменный экзамен. Не стал смотреть свое сочинение, забрал документы и пошел устраиваться на работу, а через год меня забрали в армию.
Так что занятиям с тетей Алей я придавал очень большое значение. Но все же на собственные силы не очень-то рассчитывал. В идеале было бы узнать темы сочинений. И мне представилась такая возможность. Со мной поступала одна девушка, папа которой был ну очень большим начальником. Она пообещала мне позвонить и сказать темы, только сразу после первого экзамена.
Сдав на отлично первый экзамен, я с нетерпеньем стал ждать звонка. Она позвонила и начала диктовать тему. Продиктовав одну, сказала, что позвонит попозже, так как пришел ее отец. - Да ладно, - сказал я, - эта точно будет? - Да, точно, - подтвердила она. - Тогда остальные мне и ни к чему. Спасибо большое. Пока.
«Злободневность и общечеловеческая направленность сказок Салтыкова-Щедрина» - так звучала эта тема.
Я прибежал к скептически настроенной тете Але. - Вот, теть Аль, тему принес. Точно будет на экзамене. - Э-хе-хе, «будет»… сколько ребят за эти годы прибегало ко мне с темами, никогда не совпадало. - Будет такая, точно будет. Источник верный, вернее быть не может. - Ну ладно, «не может», - проговорила тетя Аля, - давай писать сочинение, но вместе.
И мы, обложившись необходимой литературой, написали прекрасное сочинение. Тут надо отметить одно обстоятельство. Салтыкову-Щедрину в учебной программе отводилось уж очень мало места. И было не совсем понятно, как могла появиться такая вот, в принципе, не простая тема.
Наступил день экзамена. Пережив несколько напряженных минут, когда оглашали темы (первая и вторая были «не те»), я излишне шумно вздохнул с облегчением. Наконец-то! Вот она, «моя» тема! Ну что, товарищи, - как говорил Н.С.Хрущёв, - за работу!
Не торопясь, переписав дважды (на черновик и чистовик) сочинение, я подождал какое-то время, до тех пор, пока не сдал свою работу первый абитуриент. Потом встал, подошел к столу экзаменаторов и я. - Вы хорошо проверили свою работу? - тихо спросили меня. - Да, хорошо. - Ну, что ж, всего хорошего, до свидания. - До свидания.
Выйдя из института, я отправился на пляж. Стояла отличная погода, но на душе было немного тревожно. А вдруг они, прочитав такое замечательное сочинение, отправят его на какую-нибудь выставку студенческих работ. Наивно, конечно, но «светиться» не хотелось.
Через день вывесили оценки. Изумлению моему не было предела, когда я увидел напротив своей фамилии отметку «четыре». Вот это да! Вот ведь как оценили такую замечательную работу! Крайне уязвленный, я пошел в приемную комиссию и попросил показать свое сочинение. Там не смогли скрыть удивление – юноша-абитуриент, да еще после армии, написавший сочинение на «четыре», недоволен оценкой.
Я рассматривал сочинение. В одном месте несколько слов были подчеркнуты какой-то лениво-волнистой красной линией, и на полях красовалось слово «стиль». Даже мне было понятно, что этой ремарки запросто могло и не быть, что это - чисто субъективное восприятие. На мой вопрос: а что значит это «стиль», женщина, давшая мне посмотреть сочинение, равнодушно пожала плечами.
Тетя Аля не могла скрыть своего удивления, когда узнала, что среди других была и наша тема. А вот четверка ее ничуть не расстроила, и мы стали готовиться к устному экзамену.
Произведения, включенные в школьную программу, я читал. Схема ответов была проста и понятна. Все положительные герои, так или иначе, борются с ненавистным строем. Это в произведениях, написанных до 17 года. Потом положительные герои укрепляют новую власть или сражаются за нее. Так что с тетей Алей мы занимались, в основном, грамматикой русского языка. Первый вопрос в билете касался именно этого.
Выслушав ответ на первый вопрос, экзаменатор предложила мне перейти к литературной части билета. Но ей, скорее всего, захотелось «побеседовать», пройтись по школьной программе и, соответственно, по знаниям абитуриента. И эта «беседа» получилась у нас жаркой. Забыв про осторожность, я пытался доказать ей, что Павел Власов – просто пьяница. Катерина, не умаляя достоинств произведения, - вздорная баба, а Чацкий – человек круга скалозубовых. Просто он был в отъезде, а потом стал всех поносить. Ну, ему и указали на дверь. Если бы я поступал сразу после школы, то и говорил бы то, что хотелось услышать экзаменатору. Но в армии наступила переоценка ценностей. Я стал рассуждать о том, о чем раньше и думать не смел. Мой радиомаяк работал в автоматическом режиме, и на дежурствах я много читал, благо в части была отличная библиотека. Поделиться прочитанным, да и вообще поговорить на разные темы тоже было с кем. По-молодости бдительность отсутствовала, из-за чего потом случались неприятности.
- Совершенно недопустимый взгляд на произведения литературных классиков, - сокрушалась экзаменатор. - Ну почему же «недопустимый»? Я так думаю. Вы сами посмотрите… - И нечего мне смотреть! Это вы смОтрите на произведение под каким-то странным углом! Очень, я бы сказала, странным. Разве так можно подходить к героине Островского. Она ведь выразила протест широких народных масс против ненавистных условий «темного царства». - Насчет «темного царства» согласен. Действительно, она говорила: «И люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны». А где здесь борьба? Какой пример она подает «широким народным массам»? Противно – значит надо не бороться, а жизнь кончать. Вот такой вот пример она подает. А самоубийство никогда не приветствовалось на Руси. - Но Добролюбов выделил «Грозу» и подчеркнул ее объективно - революционное значение. Вы, надеюсь, знаете в какой статье? - Да, «Луч света в темном царстве». Это его право. Молодой он был, умер в 25 лет. Может погорячился. Кстати, В.И.Ленин называл его «экзальтированным молодым человеком».
Это было уже слишком. Каюсь, но походило это упоминание всуе вождя на запрещенный прием. Экзаменующая заметно напряглась и тихо проговорила: - Я не могу сказать, что вы не знаете школьной литературной программы, но выше тройки я не поставлю. Вы не против такой оценки? - Нет, нет, я только «за», - ответил я. Хотелось поскорее уйти, а она смотрела на меня как на ненормального, который с готовностью согласился на «тройку», на непроходную оценку.
Впереди был еще один экзамен, последний. «История СССР».
Утром, перед началом экзамена, около аудитории собралось много народу, и мы с приятелем решили погулять немного по набережной, чтобы сдавать экзамен где-нибудь в конце. Вернувшись, мы увидели пустую аудиторию и разгневанного преподавателя.
- Где это вы гуляете? А я вот сижу тут и жду вас, - сказала она раздраженно.
Кто бы мог подумать, что очередь так быстро закончится? Мы стояли неподдельно смущенные перед экзаменатором, а она отрывисто бросила: - Ну что стоите? Берите билеты.
Cовсем плохое начало последнего экзамена, - пронеслось в голове, - надо что-то делать. И я не спеша вынул военный билет, в котором лежало направление на экзамен и протянул его преподавателю. Та взяла этот листок, не поднимая головы. Военный билет пришлось сунуть обратно в карман, она его не видела. Жаль.
Взяв билет под номером 20, я обреченно двинулся к столу. Сел и как-то меланхолично прочитал: «Культура и искусство России 19 века» - первый вопрос и «20 съезд партии» - второй. В принципе, повезло с билетом.
- Та-ак! - грозно сказала экзаменаторша, - идите отвечать. - Да я еще толком не прочитал вопросы. - Идите, идите! Настроение испортилось совсем. Сев перед преподавателем, я сказал: - Ну, по первому вопросу … достаточно взять любого художника, писателя, поэта, музыканта и рассказывать о нем. Золотой век, знаете ли… - Да, я знаю, - согласилась экзаменатор, - а почему он «золотой»? Мысль билась в черепную коробку со страшной силой. Надо что-то сказать. Сейчас надо что-то сказать такое правильное, чтобы она была приятно удивлена. И я сказал: - Потому, что величайшие умы России стали осознавать гнилость капиталистического строя, и в лучших произведениях это находило отображение. - Это хорошо, это вы правильно сказали, - женщина поощрительно улыбнулась. Ух ты, здорово, пронеслось в голове, правильную фразу сказал, а она, уже не так сурово: - Ну, давайте второй вопрос. - 20 съезд КПСС состоялся в феврале1956 года. Он осудил культ личности, ну и принял программу развития страны на последующую пятилетку. - А что такое «культ личности»? - Это когда вся власть сосредоточена в руках одного человека… - И-и… - Что «и»? - И какие принципы нарушаются в этом случае? - И нарушаются принципы демократизма и централизма. - Верно! Когда умер Петр I? - В 1725 году. - Ставлю «отлично». Можете идти, всего вам хорошего.
Не успевая опомнится от скоротечности экзамена, я вышел в коридор и стал дожидаться своего приятеля. Вскоре появился и он, сияющий Миша Большаков, держа над головой оттопыренный большой палец правой руки. Тут, наконец-то, дошло – мы сдали экзамен.
Так я поступил в институт. Еще и стипендию дали.
Категория: Рассказы | Добавил: nicolai (16.12.2008) | Автор: Николай Епифанов
Просмотров: 814 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]